|
|
Говорят, 11 сентября 2001 года мир перевернулся. Неправда. Мир проснулся. Необратимые изменения начались в нем давно. Сейчас же ситуация просто достигла точки кипения. И апогея идиотизма. Африка требует от Запада извинений и компенсаций за столетия работорговли. Странно, не правда ли? Требуют не потомки рабов - американские негры, а те, чьих предков никто с родины не вывозил, - афроафриканцы, если говорить политически корректно. Иначе как завистью это не объяснить. Афроамериканцы же, получив прав чуть ли не больше, чем белые, тоже "раскачивают лодку". Миры сталкиваются уже несколько десятилетий. В борьбу втягиваются невинные - и это лучше всего заметно на примере Джими Хендрикса, черного артиста с белой аудиторией.
Нет, он не был единственным. В пятидесятые Чак Берри и Литтл Ричард царили в умах американских подростков любого цвета кожи, а в 1967-м, после выступления на Монтерейском фестивале, Отис Реддинг был признан лучшим в мире поп-вокалистом, свергнув с трона Элвиса. Так что быть черной вороной среди белых проблемы не составляло. Проблемой было то, что среди свои собратьев такие черные вороны выглядели белыми.
Хендрикс никогда не стоял на месте. Сперва он покинул привычный мирок ради армии, затем стал профессиональным музыкантом, меняющим группы, как перчатки. Трясину Гарлема он променял на богему Гринвич-Вилледж. Оковы американского шоу-бизнеса гитарист сбросил в Лондоне, став иконой не только для публики, но и для коллег по цеху. Из Англии Джими был реэкспортирован на родину наряженным в цветастые психоделические одежды и снабженным британской ритм-секцией - басистом Ноэлем Реддингом и барабанщиком Митчем Митчеллом. Трио именовалось The Jimi Hendrix Experience и одним названием своим заявляло об определенной экспериментальности всего проекта.
Эксперимент ставился не на пустом месте - тот же Париж традиционно служил пристанищем для разочарованных в родимой стороне американских артистов. Исполнители джаза и блюза - к примеру, Мемфис Слим - в Европе зарабатывали намного больше, ибо, во-первых, они были американцами, а во-вторых - артистами. За ними признавалась окультуренная прогрессивная аутентичность - так легко сейчас пробиваются к успеху музыканты из Мали и Сенегала. Это вот и было в Хендриксе, плюс политическое неравнодушие Боба Дилана, музыкальное новаторство The Beatles и сценическая артистичность The Who. Феномен, разложенный по полочкам.
1967-й прозвали Годом любви. Но для Англии и Штатов год этот был очень разным. Великобритания, стряхнув с себя консерватизм предыдущего десятилетия и балласт колониализма, становилась государством нового типа. США же вели войну на два фронта: общество раскалывалось, с одной стороны, бессмысленной вьетнамской авантюрой, с другой - нарастала борьба за гражданские права. Оказалось, что любовь - это для белых.
Движение за гражданские права монолитным не было. Скажем, Национальная ассоциация за продвижение цветного населения не имела ничего против системы, требуя только полного включения черных во все сферы американской жизни. Намного дальше простирались претензии базировавшейся в Окленде Партии самообороны, Черных Пантер - и прописанной в Детройте Нации ислама, Черных мусульман. Пантеры, предпочитавшие униформу военного образца - черные кожаные куртки, водолазки, береты и темные очки - и открыто вооруженные, считались социалистами маоистского толка и охотно сотрудничали с белыми левыми радикалами. Так, по примеру организации Хьюи Ньютона и Бобби Сила Джон Синклер создал партию Белых Пантер, музыкальный фронт которой обеспечивался бойкими MC5.
Нация ислама же состояла из экстремистов. Спикер партии Малкольм Экс призывал к сепаратизму на условиях черных, белых он называл дьяволами, низшей расой и дел с ними иметь не хотел. Не случайно, примкнув к Черным мусульманам, Кассиус Клей сменил "рабское" имя на "истинное" - Мухаммед Али. (Не за это ли Господь наказал его болезнью Паркинсона?) Впрочем, после хаджа Экса в Мекку, где пилигрим увидел совместную молитву мусульман самого разного происхождения, спикер обратился к менее жесткому ортодоксальному исламу, что стало причиной конфликта с лидером партии Элайджей Мухаммедом. Экса застрелили в 1965 году во время пресс-конференции - говорят, к убийству причастен прославившийся чуть позже Луис Фаррахан. Так или иначе, гибель Экса сыграла на руку и не желавшим раскола экстремистам, и правительству, лишившемуся одного из источников угрозы.
Не стоит забывать и о самой крупной фигуре - Мартине Лютере Кинге, в 1963-м поведавшем миру о своей утопической мечте. Доктор Кинг смотрел на вещи более глобально, увязывая проблемы американского общества, расизм и Вьетнам в один узел. Среди воевавших в Юго-Восточной Азии солдат черные составляли 28%, среди офицеров же их количество не превышало 2%. Неудивительно: белые представители среднего класса добивались отсрочки от призыва, поступая в университеты, а у бедноты - цвет кожи тут значения не имел - шансов пробиться на командные должности не было никаких. Следовательно, не было и мотивации. Как заявил Мухаммед Али, когда за уклонение от армии его лишали чемпионского титула: "Ни один вьетконговец ниггером меня не называл". Хендриксу бы увильнуть не удалось - в 1965-м его часть послали во Вьетнам, - но сломанная при неудачном прыжке с парашютом лодыжка привела к увольнению Джими из ВВС.
У музыканта не было особых политических взглядов - точнее, он разделял поощряемую властями популярную теорию о том, что в случае победы Северного Вьетнама вся Азия была бы охвачена проистекавшей из Китая коммунистической заразой. Англия несколько подправила мировоззрение Джими. А когда к мнению новой звезды стали прислушиваться поклонники, на Хендрикса обратили внимание и черные радикалы. Самого гитариста создавшееся положение вещей вполне устраивало: он играл перед огромными аудиториями, в то время как, например, белые боялись ходить на концерты Отиса Реддинга, где они неминуемо оказались бы окружены черным океаном. Однако не все было так просто. Обозреватель журнала "Rolling Stone" назвал тогда Джими "щеголеватым ниггером поколения цветов, его призовым жеребцом и золотым тельцом". Уберите нарядные словеса, и останется лишь одно слово - "ниггер". А щеголеватость привела к доселе невиданному явлению - появлению черных хиппи. Хиппи подлили масла в огонь...
Белая молодежь стремилась порвать с буржуализацией своего окружения, а черная - вырваться из низших слоев. Хендрикс попал в эпицентр столкновения миров. Какой из них был ему ближе? Риторический вопрос. В 1968 году Джими с триумфом вернулся на родину, печально оставленную им двумя годами ранее. К началу 1969-го он расстался со своим менеджером и продюсером Часом Чандлером - в прошлом музыкантом The Animals, который открыл американца по наводке подружки Кита Ричардса, и Ноэлем Реддингом. Первый тянул Джими в сторону более привычной ему поп-музыки, второй вечно подвергался критике со стороны Джими, придиравшегося к безупречным басовым партиям и нередко заменявшего их собственными. В это время всплыл контракт, подписанный Хендриксом еще до отъезда в Англию, и, дабы от него избавиться, гитарист обязался выпустить концертный альбом. Для записи программы гитарист собрал новый коллектив: бас-гитару взял его армейский приятель Билли Кокс, а за барабаны сел опытный Бадди Майлз. От Experience ансамбль Band Of Gypsys отличался в первую очередь тем, что все его участники были темнокожими.
Более того, музыка этого трио была черной. Кокс мыслил фанковыми ритмами - совсем не так, как Реддинг, который, по сути, был гитаристом, посему и пытался постоянно солировать на басу. Подобного рода разница наблюдалась и между воздушным приджазованным стуком Митчелла и плотной, сваезабивной барабанной поступью Майлза. И это еще не все.
Теперь Хендрикс открыто выступал против войны любого рода, посвящая композицию "Machine Gun", в которой создал звуковую картину боя, "всем солдатам, что сражаются в Чикаго, Милуоки и Нью-Йорке... и, конечно, всем тем, кто дерется во Вьетнаме". Таких открытых заявлений на ту пору музыканты еще не делали. Все перевернулось. Белые менеджеры твердили Джими: "Не играй с этими ниггерами, подросткам этой космической музыки не понять. Верни милых английских парней". Черные же утверждали, что гитарист "продался белым". Артист запутался окончательно. Нелегко видеть мир, разделенным на черное и белое.
Особенно тот мир, в котором у белых никогда не было проблем с черной музыкой - только с чернокожими согражданами. Самый "белый" стиль кантри, блюграсс, использует африканский инструмент - банджо. "Белый" кантри и "черный" соул берут начало в одних и тех же баптистских гимнах. Джаз родился тогда, когда афроамериканцы взяли в руки инструментарий белого военного оркестра. Черный ритм-энд-блюз, исполняемый в быстром темпе, получил белое название - рок-н-ролл.
Хедрикс пытался найти общий знаменатель: "Большинство людей - овцы, вот почему мы имеем Черных Пантер и Ку-Клукс-Клан. ККК вымирал, а вот Пантеры положили глаз на Джими, они приходили на его концерты, пробирались в гримерку... Как-то раз во время такой вот беседы они не впустили в комнату Ноэла Реддинга. То, что они внушали Хендриксу, было не для белых ушей. Джими все же сделал собственные выводы, и несколько раз перечислял немалые суммы не экстремистам, а фракции доктора Кинга. И в августе 1969-го на Вудстокском фестивале черный артист с ослепительно белой гитарой исполнил не что иное, как "The Star Spangled Banner" - гимн США. Теперь ему не нужно было сжигать свой инструмент, как он это проделал в Монтерее в 1967 году, все уловили его мысль: война разрушает душу Америки.
Музыка не смогла остановить столкновения миров. 11 сентября с метафизического уровня разрушение перешло на физический. И это только начало.